Поиск по творчеству и критике
Cлово "1841"
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: отвечаю ему; сконфузился, смеется. Оказалось, что это Станюкович, который не знал меня в лицо. Стали считать шары: больше всех голосов оказалось в пользу прошлогодних членов комитета (бюро) -- Стасюлевича, Спасовича, Бутлерова, Менделеева, Гайдебурова и Боборыкина. Когда считали шары, то мое имя часто слышалось, но потом объявили, что я потому не попал в число членов комитета, что Боборыкин превысил меня несколькими голосами. Да мне и некогда было бы исполнять эту обязанность. Еще эпизод во время счета голосов: развертывают бумажку с именами кандидатов и читают: Стасюлевич, Плещеев, Спасович И Полонский Иаков Петрович, Достоевский и Бутлеров -- вот комитет, Идеальней которого нет! Хохот. Это Вейнберг состряпал тут же. После обеда Микешин (известный памятникосочинитель Николая, Екатерины и пр.), Чуйко и Станюкович (сконфузившийся-то) ловят меня, увлекают в сторону и подъезжают с тем, чтобы я открыл у них в "Пчеле" 2 (с рисунками) ряд бесед, подобных м-ру Плюмпудингу, который производит эффект. Ну, нечего делать -- обещал им давать славянские беседы от имени не Плюмпудинга 3 , а брата-славянина... Примечания: Автограф. ЦГАЛИ, ф. 320, оп. 2, ед. хр. 1. Даниил Лукич Мордовцев (1830--1905) -- историк и романист. Письмо адресовано его дочери Вере Даниловне. 1 А. Г. Достоевская отмечала в...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: Перевощикова неоднократно допечатывались. В послереволюционное время. в 1957 г., вышел его роман "Знамение времени" (Москва) и в 1958 г. -- двухтомник сочинений (Киев). После тридцатилетнего перерыва, в 1987 г., в Киеве и Ростове-на-Дону вышли однотомники его произведений, подготовленные В. Г. Беляевым и В. С. Момотом, последнему принадлежит и единственное монографическое исследование "Даниил Лукич Мордовцев: Очерк жизни и творчества". Ростов-на-Дону, 1978. Тексты данного издания печатаются по последнему прижизненному собранию сочинений писателя с проверкой по другим прижизненным изданиям. Ограниченность объема настоящего издания не позволяет прокомментировать все упоминаемые в произведении исторические факты, события, лица, да это и не представляется целесообразным, так как многое при чтении становится ясным из общего контекста произведений. В комментариях, кроме раскрытия реалий, исторических пояснений и уточнений, делается попытка восстановить исторические источники, использованные Д. Л. Мордовцевым в своей работе. В комментариях приняты следующие сокращения: Аввакум -- Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения. Иркутск, 1979. Гиббенет, 1, 2 -- Гиббенет Н. А. Историческое исследование дела патриарха Никона. Т. 1--2. СПб., 1882--1884. Каптерев 1, 2 -- Каптерев Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Т. 1--2. Сергиев ...
Входимость: 1. Размер: 47кб.
Часть текста: год Записки дипломата Аполлинария Петровича Бутенева ЗАПИСКИ ДИПЛОМАТА АПОЛЛИНАРИЯ ПЕТРОВИЧА БУТЕНЕВА 1808 год Зима с 1807 на 1808 год в Петербурге была гораздо оживленное, нежели та, которая ей предшествовала. По заключению с Францией Тильзитского мира, Государь возвратился в столицу, равно и многочисленная блестящая императорская гвардия, принимавшая участие в недавних сражениях, с генералами и офицерами. Не показывался только генерал-аншеф Беннигсен*, более всех отличившийся при Пултуске и Эйлау. После кончины ими. Павла его больше не видели в Петербурге, также и по тем же поводам, как графа Палена и князя Зубова: все трое имели на то одинаковые причины*. Но, кроме возвращения военных людей, которые тогда, как и потом, составляли большинство в наших придворных и городских собраниях, аристократический кружок значительно пополнился и особапно оживился вследствие возвращения дипломатического корпуса всех страп, который во время войны поубавился. Во главе дипломатов, сияя славой своего повелителя, стоял герцог Виченцский, посол Наполеона*. Окружавшая его свита из людей военных и гражданских всех затмевала великолепием обстановки. Сам Коленкур господствовал в дипломатическом корпусе своим политическим влиянием. Он жил в особом прекрасном доме на Дворцовой набережной, почти рядом с театром Эрмитажа. Этот дом был тотчас после Тильзитского мира куплей в казну для французского посольства у князя Волконского, во взаимство Наполеону, который предоставил русскому посольству в Париже отель Телюсои. Такой обмен любезностей продолжался до 1840 года, когда обе стороны согласились прекратить его, дом французского посольства по приказу Николая Павловича причислен был к Зимнему дворцу. Оп называется теперь запасным дворцом. Император Александр оказывал Коленкуру особенное предпочтение, двор следовал его примеру. Но далеко не так относилось к нему высшее наше общество, и лишь мало-помалу ухаживая за публикой а давая великолепные...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: Хотя по всему одеянию это был совсем мужик, но в лице его, в выражении глаз и в каком-то неуловимом огне их было что-то такое, что как будто говорило, что глаза эти на своем веку перевидали что-то другое, не то, что доступно простому мужику в его обыденной обстановке, а голова эта, прикрытая мужицкою шляпою, передумала много такого, о чем мужичья голова никогда и не загадывает. В волосах прохожего и в бороде с черным волосом резко переплетались серебряные нити седины. Он остановился, по-видимому, затем, чтоб передохнуть. Солнце уже пекло сильно. Прохожий окинул взором расстилающуюся перед ним необозримую равнину. Это была степь, по которой семь лет тому назад бродил неведомый скиталец, за которым пошла потом половина России 2 . -- Экое море, Господи! -- тихо, с каким-то умилением в голосе проговорил прохожий. -- Только это не то море, не фиолетовое... А далеко-далеко оно, это фиолетовое море, словно моя молодость и мое счастье. Он задумался. Безбрежная степь невольно навевала на душу думы. Тихо, безмолвно крутом. Изредка над степью пролетит седой лунь, плавными взмахами широких крыльев нарушая мертвое однообразие пустыни, да в голубом прозрачном небе, трепеща острыми крылышками, реет сизая пустельга. Единственные живые голоса степи -- это монотонно сюрчащие кузнечики. "Так вот где мыкался Пугачев, гоняясь за своей долей и за своею страшною смертью... только я уж не ищу своей доли..." Он сбросил с себя котомку, отвязал от пояса тыкву-горлянку и стал жадно пить находившуюся в ней воду. -- Что ж...