XXXVII. Эпилог
В Грановитой палате, в столовой избе, у великого государя с боярами сиденье. Тут же и святейший патриарх Иосиф с освященным собором.
Великий государь и святейший патриарх и бояре думают: великая смута и крамола охватила всю русскую землю; все низовые города взяты вором на копье; воеводы, дети боярские и служилые люди прияли от злодеев наглую смерть; царские рати либо осилены вором и побиты, либо передались злодею; замутилась вся русская земля, и что будет дальше -- Богу ведомо...
Ниоткуда -- ни луча надежды...
Как быть? что умыслить? где набрать столько ратей?
Великий государь сам думает идти чинить промысл над крамольниками... Но с кем? где его воеводы? Все они оказались бессильными...
Отвратил Создатель лицо свое от людей своих... За чьи грехи?.. ,
"Услыши ны, Боже, Спасителю наш, упование всех концев земли и сущих в мори далече!" -- шепчет святейший патриарх, поднимая глаза к лику Спасителя.
Дьяк Алмаз Иванов, угрюмо уставившись в какую-то бумагу, прислушивается, кажется, как за окном ворона каркает...
Думают бояре -- есть им о чем подумать! -- на них идет эта страшная буря: а кто их укроет? Ромодановский, Шереметев, Борятинский, Долгорукий? Но от них нет вестей; да и гонцы их все погибают в пути -- всех ловят и убивают крамольники.
Вон как постарел Алексей Михайлович за этот год... И сколько потерь: жену потерял, дочь и двух сыновей похоронил... "И бе дом его пуст"...
Слышатся подавленные вздохи да карканье вороны за окном...
И на крыльце, где обыкновенно собирались стольники, стряпчие и дворяне, теперь не слышно "шумства" и споров; напротив, испуганным шепотом передают собравшиеся один другому, что будто бы уж и Симбирск взят и выжжен, взята и разорена Казань, Лысково, Нижний, Темников, Корсун, Саранск, оба Ломова, Пенза, Арзамас -- все в руках у злодеев,-- что все холопи и крестьяне разбежались, режут и вешают господ, жгут боярские усадьбы,-- что хлеба в полях потопчены, потравлены или выжжены,-- что скоро страшный атаман, которого ни пуля, ни сабля не берут, нагрянет в Москву... Куда деваться?.. где спасение?..
Алексей Михайлович ждет совета от святейшего патриарха, на него вопросительно поглядывает -- не вразумит ли его Господь?
А святейший патриарх только шепчет, глядя на лик Спасителя: "Услыши ны, Боже, Спасителю наш, упование всех концев земли и сущих в мори далече"...
И Он услышал!..
Там, на крыльце, или на дворе, пронесся вдруг ропот не то изумления, не то испуга:
-- Гонец!.. гонец пригнал!.. с какими вестями?..
И столовая изба вся встрепенулась -- точно шум ветра прошел по ней...
Глаза у всех уставлены на дверь -- ожидание, томление, испуг...
"Услыши ны, Боже!.."
Гонец в дверях -- едва переступает порог, он бледен, шатается он, кажется, скоро грохнет на пол... Он ничего не видит -- ни царя, ни бояр...
-- Поддержите... он упадет...
Бояре его поддерживают... Он силится говорить...
Крик радости вырвался из сотни грудей. Все крестились...
-- Самого вора Стеньку... Воин Ордин-Нащокин... саблею посек в голову... а Воина изрубили...
Гонец не договорил. От Симбирска до Москвы он загнал семь лучших коней -- не спал и не ел во весь путь...