XXV
С отъездом Архелая, которого Ирод и вся семья его с блестящей свитой провожали до Антиохии, мир и спокойствие в многочисленном семействе стареющего царя продолжались недолго. Да и как было не возникать интригам там, где на жизнь человеческую смотрели с точки зрения разбойников, поджидающих свои жертвы, чтобы зарезать и, главное, ограбить их. Тайный грабеж, жизнь за счет смерти другого -- вот идеал всего Иродова рода: такова была его жизненная задача, такою она перешла и в его постыдное потомство, зараженное его злокачественною кровью.
Кроме Дориды и Мариаммы, у него было еще несколько жен, как, например, самарянка Малтака, от которой он имел сына Ирода-Антипу, будущего убийцу Иоанна Предтечи, и других жен, родивших ему Архелая и Филиппа, которые все, как и их матери, при жизни детей Мариаммы, Александра и Аристовула, оставались пока на заднем плане. Между тем первый из сыновей Мариаммы, Александр, имел уже от каппадокийки Глафиры сыновей Тиграна и Александра, а Аристовул от Вероники -- сыновей Ирода, Агриппу и Аристовула и дочерей -- Иродиаду17, будущую преступную евангельскую "плясавицу", погубившую Иоанна Предтечу, и Мариамму.
Интригам -- безграничный простор.
В это-то гнездо интриг, в эту кузницу ков, явился вскоре такой ловкий кузнец, которому бы и Архелай позавидовал. Это был некто Эврикл, родом спартанец, новый хитроумный Одиссей, не обладавший только честностью царя Итаки, но мечтавший быть царем, если не Лакедемона, то хоть Ахаии. В Иерусалим он привлечен был слухами о безумной щедрости и безумном тщеславии Ирода.
На этом тщеславии Ирода он и построил свой будущий трон. Эврикл льстил ему, как только может льстить такой ловкий интриган болезненному честолюбию. Он ковал для Ирода такую сеть льстивости, какую когда-то Вулкан сковал Марсу и Венере. И Ирод скоро запутался в этой сети. Запутались в ней и Антипатр, Александр и Аристовул, и даже лукавая Саломея.
Когда, наконец, все очутились в его сети, а сам он был засыпан золотом со стороны Ирода и Антипатра, Ирод услыхал от него такое признание:
-- В благодарность за твои милости ко мне, царь, я дарю тебе жизнь, -- таинственно сказал он.
-- Как! -- в страхе отступил Ирод.
-- Да, жизнь! -- продолжал наглец. -- Как воздаяние за твое гостеприимство, я приношу тебе свет... Уже давно выточен меч, и рука Александра простерта над тобой. Ближайшее осуществление заговора я предотвратил тем, что притворился сообщником его. Александр сказал мне: "Ирод не довольствуется тем, что сидит на не принадлежащем ему троне, что после убийства нашей матери раздробил ее царство, он еще возвел в престолонаследники бастарда, этого проклятого Антипатра, которому предназначил наше родовое царство".
Ирод тяжело дышал, как бы во дворце не хватало воздуха; но демон продолжал:
-- Да, он говорил мне: "Я решил принести искупительную жертву памяти Гиркана и Мариаммы, так как из рук такого отца я не могу и не должен принимать скипетр без кровопролития. Каждый день меня всяческим образом раздражают; ни единого слова, срывающегося у меня с языка, не оставляют без извращения. Заходит ли речь о чьем-либо благородном происхождении, то без всякого повода приплетают мое имя. Ирод говорит тогда: "Есть один только благорожденный -- это Александр, который и отца своего презирает за его простое происхождение..." На охоте -- говорит -- я вызываю негодование, если молчу, а если хвалю, то в этом усматривают насмешку. Отец всегда сурово со мной обращается, только с Антипатром он умеет быть ласковым. Поэтому, -- говорит, -- я охотно умру, если мой заговор не удастся". Демон приостановился.
-- Дальше!.. Дальше!.. -- задыхаясь, проговорил Ирод.
-- Если же мне -- говорит -- удастся убить отца, то я надеюсь найти убежище прежде всего у своего тестя, Архелая, к которому легко могу бежать, а затем у императора, который до сих пор совсем не знает настоящего Ирода. Я -- говорит -- тогда не так, как прежде, буду стоять перед Августом, трепеща перед присутствовавшим отцом, и не буду только докладывать об обвинениях, которые он лично возводил тогда на меня! Нет -- говорит -- я прежде всего изображу императору бедственное положение всей нации: я расскажу ему -- говорит -- как у этого народа высасывали кровь поборами, на какие роскоши и злодейства были растрачены эти кровавые деньги, что за люди те, которые обогащались нашим добром и которым дарили целые города. Затем -- говорит -- я еще буду взывать о мести за моего деда и мать и сорву завесу, скрывающую все ужасы и гнусные дела нынешнего царствования, тогда -- говорит -- надеюсь, меня не будут судить как отцеубийцу.
-- Га! -- в ярости задыхался Ирод.
Слова демона, измышленные вместе с Антипатром и Саломеей, тем более душили тирана Иудеи, что в каждом из них чувствовалась подавляющая правда... Ирод ее чувствовал!
-- Смерть родному змеенышу! Смерть обоим!
С разрешения Августа над ними назначается суд в Берите -- ныне Бейруте. Юношей ведут закованными в соседнее с Беритом местечко Платану.
На судьбище сто пятьдесят судей, делегатов, все владетели Сирии, римские власти и ни одного защитника! Даже Архелая не пригласили, а обвиняемых не допрашивали!
Обвинял сам Ирод, который, даже по свидетельству своего панегириста, Иосифа Флавия, "вел себя на суде как безумный" ... Юношей осудили на смерть.
-- Правосудие попрано! Правда исчезла! Природа извращена! Вся жизнь полна преступлений! -- раздались страстные крики у самых дверей суда, когда среди собравшегося народа пронеслось слово "осудили".
Александра и Аристовула... удавили...
И что же? Возвратившись в Иерусалим из Берита, Ирод, спустя некоторое время, созывает все свое многочисленное семейство, всех жен, которых у него было девять, Дориду, Мариамму, дочь Симона первосвященника -- самарянку Малтаку, Клеопатру, уроженку Иерусалима, Паллиду, Федру, Эльпиду, Мариамму, свою родную дочь, сестру только что удавленных Александра и Аристовула, их детей: Ирода от Мариаммы, Антипу и Архелая -- от Малтаки, и ее дочь Олимпиаду, -- еще Ирода и Филиппа -- от Клеопатры, Фазаеля -- от Паллиды, Роксану -- от Федры, Саломею -- от Эльпиды, наконец, Салампсо и Кипру -- от своей дочери Мариаммы, которая была и женой его, а ее дочери -- следовательно -- его дочери и внучки в одно и то же время.
Глафиру с Тиграном и Александром, Веронику -- с Иродом, Агриппою и Аристовулом и двумя девочками -- Иродиадой и Мариаммой.
Убитые горем робко вступили две молоденькие вдовы со своими малютками-сиротами в это торжественное собрание. Увидев крошек, Ирод заплакал, этот зверь плакал искренними слезами. При виде осиротелых детей он вспомнил то утро, когда задумал утопить юного первосвященника, Аристовула, в бассейне своего иерихонского дворца, он поднял на галерее иерусалимского дворца маленького голубенка, выпавшего из гнезда, голубенка, при виде беспомощности которого у него сердце заныло невыразимой жалостью. Теперь он увидел таких же беспомощных птенцов, которых сам же он сделал сиротами, и заплакал, закрыв лицо руками.
Антипатр и Саломея переглянулись, и у последней в глазах прозмеилась злобная улыбка.
-- Страшный рок похитил у меня отцов этих детей, -- с дрожью в голосе и с глазами, еще полными невыплаканных слез, проговорил Ирод, отняв руки от заплаканного лица и с глубокой нежностью глядя на малюток, -- теперь они, эти сиротки, предоставлены моим попечениям... К этому призывают меня голос природы и чувство жалости, возбуждаемое их осиротением. Если я оказался столь несчастным отцом, то хочу попытаться быть, по крайней мере, более любящим дедом и лучших моих друзей оставить их покровителями... Дочь твою, Ферор (он обратился к брату), я обручаю со старшим сыном Александра, Тиграном (мальчик при этом теснее прижался к матери, которая тихо плакала), обручаю для того, чтобы тебя, как опекуна, скрепляла с ним вместе с тем и ближайшая родственная связь. С твоим сыном, Антипатр (Ирод обратился к нему), я обручаю дочь Аристовула, Иродиаду, и будь ты отцом этой сиротки! (А будущая "плясавица" в это время, сидя на руках матери, юной Вероники, беззаботно играла ее волосами). Ее сестру, малютку Мариамму, пусть возьмет себе в жены мой маленький Ирод, имеющий по материнской линии дедом первосвященника Гиркана...
Ирод приостановился и обвел взором все собрание.
царства и моих внуков, и да взирает Он на этих детей более милосердным оком, чем на их отцов.
Здесь он снова заплакал, а потом, подозвав детей, соединил их ручонки и нежно обнял каждого из них, давая знать, что распускает собрание.
Антипатр вышел с тяжелым чувством: из малюток вырастут его мстители.
Скоро, впрочем, он успокоился на сознании, что лучшие его союзники -- это время и коварство. И он не ошибся: время, а равно его собственное коварство и коварство Саломеи сделали то, что Ирод формальным актом назначил своим преемником Антипатра, а преемником последнего Ирода, сына своего от Мариаммы, которую Ирод, вследствие ли ее изумительной красоты или вследствие созвучия ее имени с именем когда-то обожаемой им Мариаммы, любил более всех своих жен. С этим актом Антипатр отправился в Рим, чтобы представить его на утверждение императора, а вместе с тем погубить и еще двух своих младших братьев -- Архелая, сына Малтаки, и Филиппа, сына Клеопатры, чтобы никто больше не стоял у него на дороге к царскому венцу. Маленького же Ирода он надеялся погубить впоследствии. Надо заметить, что Архелай и Филипп были уже взрослыми юношами и кончали свое образование в Риме.
Но в отсутствие Антипатра в Иудее случилось то, что имело ужасающие последствия для всех. И все это произошло, по обыкновению, из-за женщин и из-за перешептывания рабынь.
и велел отправляться в свою тетрархию -- в Заиорданье. Но скоро Ферор заболел там и умер. И хотя Ирод велел перевезти тело брата в Иерусалим, предписал народу самый глубокий траур и устроил ему блестящее погребение, однако в народе ходили женские толки, что Ферора отравил сам Ирод.
Толки эти дошли до Ирода. Рабынь и других придворных служанок Ирод приказал пытать. Полилась кровь, раздались стоны пытаемых.
-- Господь Бог, царь небес и земли! -- взмолилась одна из них под пытками старого Рамзеса. -- Да карает он виновницу наших страданий -- Дориду, мать Антипатра!
-- Га! -- воскликнул Ирод, когда Рамзес доложил ему об этом. -- Так пытай вновь всех и показания их вели записывать; а до Дориды я сам доберусь.
Через несколько часов Рамзес явился с записью.
-- Вот! -- лаконически отвечал старый негр, подавая запись, которую Ирод стал жадно пробегать глазами.
-- А! -- шептал он, задыхаясь. -- Они все на меня... "Раз Ирод справился уже с Александром и Аристовулом, то он еще и до нас доберется и до наших жен", -- вот они что говорят! -- "После того, как он задушил Мариамму и ее детей, то никто не может ждать от него пощады, -- поэтому, лучше всего по возможности не встречаться с этим кровожадным зверем"... Да теперь лучше не встречаться... а встретитесь, встретитесь... А! Это мой первенец жалуется своей матушке, добродетельной Дориде: "Я уже поседел, а отец с каждым днем все становится моложе, и я, вероятно, умру прежде, чем вступлю на престол"... Да, да! Умрешь, умрешь! Это верно... Дальше: "Но пускай даже отец опередит меня смертью -- да и когда это будет? -- то, во всяком случае, царствование принесет мне кратковременную радость... Голова гидры -- дети Александра и Аристовула -- растут, а виды для моих собственных детей отец у меня похитил; потому что в завещании преемником моим он не назначил ни одного из моих сыновей, а Ирода, сына Мариаммы"... О, злодей! Змея! Он еще издевается надо мной, -- говорит: "Впрочем, в этом отношении отец не более как старый простофиля, если воображает, что его завещание, после его смерти, останется в силе -- я уж позабочусь о том, чтобы никто из его потомков не остался в живых"...
Кровь бросилась Ироду в голову, в глазах потемнело... Да ведь это его собственная система... Сын ее усвоил себе... Он сам, Ирод, старался искоренить потомство Маккавеев -- Антигона, Аристовула, наконец, своих собственных сыновей от Мариаммы... Сын идет по стопам отца...
"Никогда еще ни один отец так не ненавидел своих детей, как Ирод, но его братская ненависть простирается еще дальше: недавно только он дал мне сто талантов за то лишь, чтобы я ни слова не вымолвил с Ферором. А когда Ферор спросил меня: "Что я ему сделал худого?" -- "То, что мы должны считать себя счастливыми, что он, отняв у нас все, дарует нам хоть жизнь. Но невозможно спастись от такого кровожадного чудовища, которое даже не терпит, чтобы открыто любили других. Теперь, конечно, мы вынуждены скрывать наши свидания; но вскоре мы это будем делать открыто, если только будем мужественны и смело подымем руку".
Примечания:
17) Иродиада сначала вышла замуж за сына Ирода Ирода-Филиппа I, но затем стала сожительствовать с другим своим дядей Иродом-Антипой. Эту связь гневно осуждал Иоанн Предтеча. На дне рождения царствующего Ирода-Антипы дочь Иродиады, Саломия, своею пляскою покорила царя, на что он пообещал исполнить любое ее желание. По наущению матери Саломия потребовала голову Иоанна Предтечи. Ирод-Антип, чтобы не показаться неверным своим клятвам, приказал отсечь голову Иоанну Предтече и преподнести ее на подносе Саломие, которая передала этот страшный дар своей матери Иродиаде.