ИЗ ЧАСТНОЙ ПЕРЕПИСКИ ВРЕМЕН ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
М. А. Волкова - В. И. Ланской
Москва, 7 июня 1812 г.
Вообрази, Ростопчин - наш московский властелин. Мне любопытно взглянуть на него, потому что я уверена, что он сам не свой от радости. То-то он будет гордо выступать теперь! Курьезно бы мне было знать, намерен ли он сохранить нежные расположения, которые он выказывал с некоторых пор. Вот почти десять лет, как его постоянно видят влюбленным, и заметь, глупо влюбленным. Для меня всегда было непонятно твое высокое о нем мнение, которого я вовсе не разделяю. Теперь все его качества и достоинства обнаружатся. Но нока я не думаю, чтобы у него было много друзей в Москве. Надо признаться, что он и не искал их, делая вид, что ему нет дела ни до кого на свете. Извини, что я на него нападаю, но ведь тебе известно, что он никогда не был героем ни в каком отношении. Я не признаю в нем даже и авторского таланта. Помнишь, как мы вместе читали его знаменитые творения.
М. А. Волкова - В. И. Ланской
Москва, 22 июля 1812 г.
Спокойствие покинуло наш милый город. Мы живем со дня на день, не зная, что ждет нас впереди. Нынче мы здесь, а завтра будем бог знает где. Я много ожидаю от враждебного настроения умов. Третьего дня чернь чуть не побила камнями одного немца, приняв его за француза. Здесь принимают важные меры для сопротивления* в случае необходимости, но до чего будем мы несчастны в ту пору, когда нам придется прибегнуть к этим морам. <...>
М. А. Волкова - В. И. Ланской
Москва, 29 июля 1812 г.
Мы все тревожимся. Лишь чуть оживит нас приятное известие, как снова услышим что-либо устрашающее. Признаюсь, что ежели в некотором отношении безопаснее жить в большом городе, зато нигде не распускают столько ложных слухов, как в больших городах. Дней пять тому назад рассказывали, что Остерман одержал большую победу*. Оказалось, что это выдумка. Нынче утром дошла до нас весть о блестящей победе, одержанной Витгенштейном. Известие это пришло из верного источника, так как о победе этой рассказывает граф Ростопчин*, и между тем никто не смеет верить. К тому же победа эта может быть полезна вам, жителям Петербурга, мы же, москвичи, остаемся по-прежнему в неведении касательно нашей участи. Что относится до выборов и приготовлений всякого рода, скажу тебе, что здесь происходят такие же нелепости, как и у вас. Я нахожу, что всех одолел дух заблуждений. Все, что мы видим, что ежедневно происходит перед нашими глазами, а также и положение, в котором мы находимся, может послужить нам хорошим уроком, лишь бы мы захотели им воспользоваться. Но, к несчастью, этою-то желания я ни в ком не вижу и признаюсь тебе, что расположение к постоянному ослеплению устрашает меня больше, нежели сами неприятели. Богу все возможно. Он может сделать, чтобы мы все ясно видели, об этом-то и должно молиться из глубины души, так как сумасбродство и разврат, которые господствуют у нас, сделают нам в тысячу раз более вреда, чем все легионы французов.
М. А. Волкова - В. И. Ланской
Москва, 5 августа 1812 г.
<...> Народ ведет себя прекрасно. Уверяю тебя, что недостало бы журналистов, если бы описывать все доказательства преданности Отечеству и государю, о которых беспрестанно слышишь и которые повторяются не только в самом городе, но и в окрестностях и даже в разных губерниях.
Узнав, что наше войско идет вперед, а французы отступают, москвичи поуспокоились. Теперь реже приходится слышать об отъездах. А между тем вести не слишком утешительны, особенно как вспомнишь, что мы три недели жили среди волнений и в постоянном страхе. В прошлый вторник пришло известие о победе, одержанной Витгенштейном*, и об удачах, которые имели Платов и граф Пален. Мы отложили нашу поездку в деревню, узнав, что там происходит набор ратпиков. Тяжелое время в деревнях, даже когда на 100 человек одного берут в солдаты и в ту пору, когда окончены полевые работы. Представь себе, что это должно быть теперь, когда такое множество несчастных отрывается от сохи. Мужики не ропщут, напротив, говорят, что они все охотно пойдут на врагов и что на время такой опасности всех их следовало бы брать в солдаты. Но бабы в отчаянии, страшно стонут и вопят, так что многие помещики уехали из деревень, чтобы не быть свидетелями сцен, раздирающих душу. Мама получили ответ от Сен-При*: он с удовольствием принимает на службу брата моего Николая. Придется расстаться с милым братом - еще прибавится горе и новое беспокойство!
Каждый день к нам привозят раненых. Андрей Ефимович опасно ранен, так что не будет владеть одной рукой. У Татищева, который служит в Комиссариате и, следовательно, находится во главе всех гошпиталей, недостало корпии, и он просил всех своих знакомых наготовить ему корпию. Меня первую засадили за работу, так как я ближайшая его родственница, и я работаю целые дни. Маслов искал смерти и был убит в одной из первых стычек; люди его вернулись. Здесь также несколько гусарских офицеров, два или три пехотных полковника, - все они изуродованы. Сердце обливается кровью, когда только и видишь раненых, только и слышишь, что об них. Как часто ни повторяются подобные слухи и сцены, а все нельзя с ними свыкнуться.
М. А. Волкова - В. И. Ланской
Тамбов, 3 сентября 1812 г.
Здесь мы узнали, что Кутузов застал нашу армию отступающую и остановил ее между Можайском и Гжатском, то есть в ста верстах от Москвы. Из этого прямо видно, что Барклай, ожидая отставки, поспешил сдать французам все*, что мог, и если бы имел время, то привел бы Наполеона прямо в Москву. Да простит ему бог, а мы долго не забудем его измены. До сегодняшнего дня мы были в постоянной тревоге, не имея верных известий и не смея верить слухам. У нас дыбом встали волосы от вестей 26-го и 27-го августа. Прочитав их, я не успела опомниться, выхожу из гостиной - мне навстречу попался человек, которого мы посылали к губернатору, чтобы узнать все подробности. Первая весть, которую я услыхала, была о смерти братца Петра Валуева, убитого 26-го. У меня совсем закружилась голова; удивляюсь, как из соседней комнаты не услыхали моих рыданий несчастные двоюродные сестры. Дом наш невелик - я выбежала во двор, у меня сделался лихорадочный припадок, дрожь продолжалась с полчаса. Наконец, совладав с собой, я вернулась, жалуясь на головную боль, чтобы не поразить кузин своих грустным лицом. У меня защемило сердце, глядя на них. Они не получали известий от матери - ясно почему. Каждую минуту жду, что кто-нибудь из семьи придет с горестным известием, больно видеть, как они тревожатся о матери и поминутно молятся за брата. Я не умею притворяться. Для меня невыносимо казаться веселой, когда я смертельно тоскую.
В моем грустном настроении я далеко не благосклонно встретила твои размышления о госпоже Сталь. Скажи, что стало с твоим умом, если можешь ты так интересоваться ею в минуты, когда нам грозит бедствие. Ведь ежели Москва погибнет, все пропало! Бонапарту это хорошо известно; он никогда не считал равными наши обе столицы. Он знает, что в России огромное значение имеет древний город Москва, а блестящий, нарядный Петербург почти то же, что все другие города в государстве. Это неоспоримая истина. Во время всего путешествия нашего, даже адесь, вдалеке от театра войны, нас постоянно окружают крестьяне, спрашивая известий о матушке-Москве. Могу тебя уверить, что ни один из них не поминал о Питере. Жители Петербурга вместо того, чтобы интересоваться общественными делами, занимаются г-жой Сталь - им я извиняю это заблуждение, они давным-давно впадают из одной ошибки в другую, доказательство - приверженность ваших дам к католицизму. Но ведь твоим, милый друг, редким умом я всегда восхищалась, а ты поддаешься влиянию атмосферы, среди которой живешь. Это меня крайне огорчает. Я этого от тебя не ожидала.
М. А. Волкова - В. И. Ланской
Тамбов, 7 октября 1812 г.
С третьего дня мы подверглись нового рода мучению: нам приходится смотреть на несчастных, разоренных войной, которые ищут прибежища в хлебородных губерниях, чтобы не умереть с голода, Вчера прибыло сюда из деревни, находившейся в 50 верстах от Москвы (по Можайской дороге), целых девять семейств: тут и женщины, и дети, и старики, и молодые люди. Все помещики, имевшие земли в этой стороне, позаботились вовремя о спасении своих крестьян, дав им способы к существованию. Государственные же крестьяне принуждены были дождаться, покуда у них все отнимут, сожгут их избы, и тогда уже отправились, по русской пословице, куда глаза глядят. Крестьяне, виденные нами вчера, были разорены нашими же войсками; мне их стало еще жальче оттого, что, рассказывая о всем, с ними случившемся, они не жаловались и не роптали. В такие минуты желала я бы владеть миллионами, чтобы возвратить счастие миллиону людей, им же так мало нужно! Право, смотря на этих несчастных, забываешь все свои горести и потери и благодаришь бога, давшего нам возможность жить в довольстве, посреди всех этих бедствий и даже думать об излишнем, между тем как столько бедных людей лишены насущного хлеба. Пребывание мое в Тамбове при теперешних обстоятельствах открыло мне глаза насчет многого. Находись я здесь в другом положении, думая лишь об удовольствиях и приятностях жизни, мне здешние добрые люди непременно показались бы глупыми и очень смешными. Но, прибыв сюда с разбитым сердцем и с душевным горем, не могу тебе объяснить, как благодарны были мы им за ласковые к нам поступки. Все наперерыв стараются оказать нам услуги, и нам остается лишь благодарить этих добрых соотечественников, которых мы так мало знаем. Правда, здесь не встретишь молодых людей, которых все достоинство заключается в изящных манерах, которые украшают своим присутствием гостиные, занимают общества остроумным разговором, но, послушав их, через пять минут забудешь об их существовании. Вместо них сталкиваешься с людьми, быть может, неуклюжими, речи коих не цветисты и не игривы, но которые умеют управлять своим домом и состоянием, здраво судят о делах и лучше знают свое Отечество, нежели многие министры. Сначала, привыкшие к светской болтовне, мы их не могли понять, мало-помалу мы свыклись с их разговором, и теперь я с удовольствием слушаю их рассуждения о самых серьезных предметах. <...>
И. Й. Оденталь - А. Я. Булгакову
С. -Петербург, 5 июля 1812 г.
<...> Французы со своими ненадежными союзниками* кидаются jj разные стороны, чтобы открыть где-нибудь удачное для себя дело. Видят, что везде ожидает их штык или пика - они и с артиллериею не отваживаются на решительную битву. Как же решатся атаковать нас в ретраншементах*? Нет! Их храб-рование кончилось, мы на них наступаем. Гоним, бьем их. Ежели они вздумают приостановиться, так тем скорее совершится истребление их сил. Рядовые первой армии не могут дождаться той минуты, чтобы посчитаться с французишками. Их должно уговаривать. Они кипят отмщением. О, россы! победа Вам принадлежит, но без повиновения и она не может иметь плодов. По-лождтесь на предусмотрительность ваших начальников. Они знают, для чего медлют доставить вам случай увенчать себя лаврами, <...>
С. -Петербург, 19 июля 1812 г.
<...> Третьего дня ивчерасьв доме гр. Безбородки* собиралось здешнее дворянство. Положили дать со ста четырех человек, вооружить и одеть их при бородах да отпустить на три месяца провианту. С оценки домов в Петербурге, которые свыше 5 тысяч рублей стоят, взять но 2 процента. Буде кто имеет несколько домов маленьких, превышающих вместе пятитысячную сумму, с того также взыскивать общую повинность. Купечество совещается и, как слышу, положило дать два миллиона, коим будет сделана раскладка по капиталам. Дворяне делают еще добровольные денежные пожертвования. Лавра отдает серебряный свой сервиз. Митрополит Амбросий - все жалованные ему драгоценные вещи. Дадут, батюшка, Александр Яковлевич, Россияне и передадут, коль требует того царь их на защиту Отечества. Людей, денег бездна явится. Пусть изберут токмо мудрых вождей, правителей. С нами ли барахтаться наемникам, вертепам разбойников! Вождей! Вождей! Правителей! Правителей!
И. П. Оденталь - А. Я. Булгакову
Что прикажете сказать Вам, любезный Александр Яковлевич! Мы здесь ничего не знаем, ничего не понимаем. Тому и книги в руки, кто читать горазд. Кутузова сделали светлейшим*, да могли ли его сделать лучезарнее его деяний? Публика лучше бы желала видеть его с титулом генералиссимуса. Все уверены, что когда он примет главное начальство над армией, так всякая позиция очутится для русского солдата превосходною. Продлят далее козни так и бог от нас отступится. Мне уж представляется, что Бонапарте задал всем действующим лицам нашим большой дозис опиума. Они спят, а вместо них действуют Фули, Вольцогеиы*. Проснутся - и увидят, кому они вверили судьбу нашу. Сюда прибыл еще Штейн. Вот еще дегнпа! Что ж нам прикажут, несчастным, делать? Увы - воздыхать. Есть уже разные слухи о Фуле. <...>
Русские воины! Не медлите! Принимайте разбойников на штыки. Они не могут против вас устоять. Узнаем, что вас пустили уже в бой, так наше беспокойство кончится.
Примечания:
Публикуется по изданиям: Русский архив. СПб.. 1872, No 9- 12; Русская старина. Москва, 1912, No 6.
на французском языке сохранились у дочери Варвары Ивановны Ланской. Они тщательно изучались Л. Н. Толстым в период написания романа "Война и мир".)
Ланская Варвара Ивановна (?-1844) - светская дама, урож-женная княжна Одоевская. Жена С. С. Ланского, министра внутренних дел, члена Государственного совета.
Оденталь Иван Петрович (1776-1813) - чиновник Петербургского почтамта.
Булгаков Александр Яковлевич (1781-1863) - действительный тайный советник, камергер, директор Московского почтамта. В 1812 г. личный секретарь Ф. Ростопчина.
К с. 572. Здесь принимают важные меры для сопротивления... - в июле состоялась встреча императора Александра I в собрании сословных представителей. Дворянство обязалось дать по одному солдату с десяти крестьян. Наиболее состоятельные землевладельцы выказали желание содержать на свои средства по целому полку. Купечество откликнулось на обращение правительства подпиской, которая дала на военные нужды миллионные деньги и большое количество необходимых вещей, как сукно, сапоги, бинты, табак, сахар и др. Хотя все это не помешало поднять цены на оружие в пять-шесть раз.
Первой Западной армии. В ночь с 24 на 25 июля его корпус принял бой с первым кавалерийским корпу
сом генерала Э. -М. Нансути. Бой продолжался несколько часов. Днем 25-го французы получили подкрепление в виде корпуса Мюрата, к русским войскам подошла дивизия Коновницына. Одержать победу было невозможно, но основная задача русских частей - максимально задержать противника - была выполнена.
... о победе этой рассказывает граф Ростопчин... - чтобы предотвратить возникновение паники в Москве, Ростопчин сообщал населению успокоительные сведения (часто вымышленные) об успехах русских армий. Поскольку сведения о быстром продвижении наполеоновской армии постоянно приходили в Москву, скоро "Афишам" Ростопчина перестали верить, и с середины июля начался повальный выезд жителей из Москвы.
К С. ЫЪ.... пришло известие о победе, одержанной Витгенштейном... - 17 июля Барклай-де-Толли выделил 1-й корпус под командованием генерал-лейтенанта графа П. Г. Витгенштейна для защиты петербургского направления. Ему противостоял французский корпус маршала Удино. Арьергард корпуса Витгенштейна под командованием Кульнева успешно атаковал французские части и захватил 900 пленных. Действия Витгенштейна вынудили Наполеона перевести часть своих войск на левый фланг и тем самым ослабить центр "великой армии".
Сен-При (Сен-Приест) Эммануил Францевич (1776-1814) - граф, французский эмигрант на русской службе, имел чин генерал-лейтенанта. В 1812 г. являлся начальником штаба 2-й Западной армии. Принимал активное участие в Бородинском сражении, был контужен. Погиб в 1814 г. в сражении под Реймсом.
ее главнокомандующий Барклай-де-Толли. Оно перекочевало в историческую литературу и закрепилось на многие годы. Главная оппозиция сосредоточилась в главной квартире русских войск, в лице вел. кн. Константина Павловича и его окружения, которые делали все возможное, чтобы отстранить Барклая от командования. Нападки особенно усилились после оставления Смоленска, который именовали "ключом к Москве". Надо отдать должное мужеству этого человека, который, зная, что против него настроены практически все командиры русской армии, да и сами солдаты, неуклонно продолжал отступление, выводя войска из-под удара. Только позже специалисты по военной истории оценили заслуги Барклая, называя его "истинным спасителем России". Узнав о назначении Кутузова, он написал: "Счастливый ли это выбор, только одному богу известно. Что касается меня, то патриотизм исключает всякое чувство оскорбления".
К с. 575. Французы со своими ненадежными союзниками... - "Великая армия" была многонациональной по своему составу, что являлось слабостью ее и создавало большие трудности как в управлении войсками, так и ведении боевых действий. Наполе-оп повел за собой корпуса покоренных им государств: кроме французов, которые составляли около половины состава "великой армии" (302 тыс. чел.), в ней находились австрийцы,итальянцы, немцы, поляки, швейцарцы, испанцы, португальцы. Неудивительно, что Наполеон рассчитывал на молниеносную кампанию в России.
Ретраншемент - вал для защиты. Автор письма имеет в виду Дрисский укрепленный лагерь.
К с. 576. Безбородко Илья Андреевич (1756-1815) - граф, с 1800 г, был в отставке. Предводитель дворянства Петербургской губернии.
... Кутузова сделали светлейшим... - 17 августа в доме генерал-фельдмаршала, графа Н. И. Салтыкова заседал чрезвычайный комитет, в который входили важнейшие сановники империи: князь П. В. Лопухин, граф В. П. Кочубей, генерал-губернатор Петербурга С. К. Вязмитинов и министр полиции А. Д. Балашов. Речь шла о выборе кандидата на пост главнокомандующего. Единого мнения не было. Обсуждались Беннигсен, Багратион, Тормасов, Дохтуров и Кутузов. Для главнокомандующего требовалось старшинство в чине. Все единодушно остановились на кандидатуре Кутузова. 20 августа был подписан указ о назначении его главнокомандующим, а 23-го он уже выехал к войскам.
Волъцоген Людвиг Юстус (1774-1845) - прусский генерал. В 1807-1815 гг. находился на русской службе. В 1812 г. состоял при главном штабе армии.
I в Россию.
Еще задолго до начала военных действий, в 1811 г.. в русском штабе разрабатывались стратегические планы кампании. Всего было выработано около 20 различных предложений. Фуль был главным военным советником Александра I, и царь, во многом доверяя прусской военной доктрине, утвердил его план, который состоял в следующем: в случае нашествия французов русская армия должна отступать к Дрисскому укрепленному лагерю, в то время как армия Багратиона развернет свои действия во фланг и в тыл французам. Ошибочность этого плана состояла в том, что лагерь находился в стратегически неудобном месте, в стороне от главных направлений действия армий да еще в окружении лесных массивов, что давало возможность противнику незаметно окружить его. Барклай резко выступал против движения в лагерь русской армии. Но окончательно этот план был отменен только 13 июля на военном совете, после чего армия двинулась к Витебску.
Общественное мнение связывало неудачи русской армии не только конкретно с именем Фуля, но со всеми иностранными сановниками, находившимися при русском штабе.